Мертвые мстят. Рассказы американских и английских - Страница 10

Может быть, он забыл свой багаж в такси? Но что сказать шоферу, чтобы он отдал хотя бы саквояж? Она ринулась к окну и посмотрела на улицу, темную и пустынную. Такси давно уехало.

Погруженная в свои мысли, она медленно вернулась в спальню.

— Его револьвера здесь нет, — объявила Анжела любовнику.

Тони, по-видимому, не сразу осознал неожиданное и серьезное осложнение в осуществлении их плана.

— Что значит, нет револьвера?

— Брюс обычно носил его в своем саквояже. Но он вернулся без багажа.

— Но ты же меня уверяла, что…

— Ты видел, как он выходил из такси! — прервала она его раздраженно. — Ты должен был меня предупредить, что он возвращается с пустыми руками! Возможно, Брюс искренне говорил, что ему безразличны наши отношения. Возможно, он только на минуту заехал сюда, чтобы объявить нам, что оставляет меня и тебя в покое.

— Возможно. Но где же тогда его чемоданы?

— Наверное, он оставил их в камере хранения аэропорта.

— В аэропорте?… Вот это да!

— Да, в камере хранения… В таком случае у него должна быть квитанция в…

Тони не стал дожидаться конца фразы. Склонившись над Брюсом, он поспешно принялся обследовать содержимое карманов убитого: ключи, мелочь, носовой платок и другие мелкие вещи… Квитанции, выдаваемой в камере хранения аэропорта, не оказалось. Тяжело дыша и дрожа всем телом, любовник уселся на паркет.

— Брюс мог завезти свой багаж в какой-нибудь отель, — заметила Анжела после некоторого размышления. — Если он не собирался ночевать здесь, должен же он был где-то остановиться.

Тони посмотрел на нее с выражением надежды на вспотевшем лице.

— Можно навести справки и забрать…

— При условии, если известно, в каком отеле он остановился. Если бы он заказал номер в Лондоне, Париже или где-нибудь еще, я бы могла выяснить, где его багаж. Но в родном городе женатый мужчина не регистрируется в отеле под собственным именем.

Они обменялись долгим взглядом, в котором, однако, не было ни любви, ни желания. Их глаза не выражали ничего, кроме страха. Эгоистичного страха. Каждый боялся только за себя.

Тони, глубоко вздохнув, вытер лицо и шею от пота. Он почувствовал, что рубашка на нем вся мокрая. Усиливающийся страх, казалось, парализовал его способность здраво рассуждать.

— Что делать? — словно побитый пес заскулил Тони. Анжела почувствовала безумное желание опуститься на колени перед трупом, потрясти Брюса за плечи в попытке вернуть его к жизни, сказать ему, что она его недооценивала… Да, он бил ее бесчисленное количество раз, но он, по крайней мере, был мужчиной, настоящим мужчиной… А теперь, в создавшейся ситуации, она очень нуждалась в мужской твердости.

— Анжела! — взмолился Тони. — Придумай что-нибудь, как нам выпутаться из этой истории!

Все его безволие проявилось в этой мольбе. Не владеющий собой, с трудом соображая, убийца хотел лишь одного — переложить на плечи любовницы всю ответственность за преступление, которое они задумали и совершили вместе.

Но серое вещество в голове Анжелы еще не устало от работы.

— Если Брюс не угрожал тебе револьвером, — сказала вдруг она, — он мог делать это иначе.

— Каким образом?

— Голыми руками, например, — заметила она равнодушно и сухо. — Муж был вдвое сильнее тебя.

Тони воспринял эти слова так, словно у него не было чувства собственного достоинства.

— Ты хочешь представить дело таким образом, будто мы дрались не на жизнь, а на смерть — я и он?

— Почему бы нет? Мы скажем, что Брюс просто взбесился. Набросился на тебя, стал душить и почти прикончил. Но, к счастью для тебя, ты случайно нащупал мой револьвер и выстрелил, спасая свою жизнь. Для пущей убедительности надо все перевернуть в спальне, чтобы она выглядела как место безжалостной драки…

И вновь Тони принялся безропотно выполнять новые замыслы Анжелы, хотя та полностью ему не раскрыла их. Она только предоставила полную свободу в создании картины хаоса в спальне. Тони опрокинул на паркет ночную лампу, разбросал флакончики с духами и другие предметы женского туалета, находившиеся на столике перед трюмо, перевернул кресла, сорвал с колец одну штору, обнажив наполовину окно.

— Так достаточно? — спросил он, запыхавшись. Тони обернулся к женщине с видом пристыженного ребенка, стремящегося своими стараниями заслужить одобрение взрослых.

Анжела посмотрела на него с холодным вниманием. Теперь, когда в спальне предстала картина беспорядка, она инстинктивно почувствовала, что в этой инсценировке что-то недостает.

— Да, достаточно, чтобы полиция поверила, что Брюс рехнулся, — ответила она спокойно. — Но ей покажется неубедительным, почему ты вышел из драки без единой царапины.

Ничего толком не соображая, любовник тупо уставился на нее.

— Ведь это тебя Брюс якобы сокрушал, а не убранство этой спальни, — уточнила женщина.

Тони стоял в растерянности, опустив беспомощно руки. Анжела подобрала с пола ночную лампу и угрожающе занесла ее над головой любовника.

— Анжела! Умоляю тебя! Не надо! — жалостливо закричал тот.

— Ты должен выбрать что-то одно: или шишку на голове или электрический стул!

Женщина примерилась, чтобы точнее нанести удар. Тони одну секунду стоял неподвижно, с видом животного, приносимого в жертву. Но в тот момент, когда она уже опускала лампу на его голову, он инстинктивно поднял руку и частично отвел удар. Тем не менее, подставка лампы слегка ободрала ему щеку. Тони отпрянул назад. Пошатываясь, он врезался спиной в стену. Затем выпрямился, слегка потрясенный. Тонкая струйка крови стекала к его подбородку.